С позиции теории «баланса сил»

Пространный анализ Крымской конференции содер­жится в книге «официального» историка Г. Фейса «Чер­чилль, Рузвельт, Сталин. Война, которую они вели, и мир, к которому они стремились». Книга представляет собой откровенную, но малоубедительную попытку возложить ответственность за отход от политики сотрудничества трех держав на Советское правительство.

Фейс, в част­ности, стремится доказать, что Советский Союз якобы занимал враждебную позицию по отношению к герман­скому народу, и даже утверждает, что на Крымской кон­ференции «Сталин пытался раздробить Германию на мел­кие части», хотя не только советские, но и американские записи переговоров этого не подтверждают¹.

Попытки некоторых американских историков, в частности Р. Бейтзелла, доказать, будто СССР выступал за «радикальное расчленение Германии»², построены на различного рода сомнениях в достоверности советской записи переговоров и не могут быть предметом научной дискуссии.

Более позитивна оценка Крымской конференции группой «официальных» историков: Ф. Погью, Д. Спеллом и другими авторами книги «Значение Ялты», кото­рая, по мнению отдельных советских исследователей, «яв­ляется первой научной монографией, целиком посвящен­ной Крымской конференции».

Работа, написанная с позиции теории «баланса сил», направлена против «реви­зионистской» трактовки итогов конференции. Авторы книги выступают против «ревизионистов», поскольку «ир­рациональные обвинения руководителей, крики о преда­тельстве, проистекающие из неуверенности и страха, нано­сят ущерб Соединенным Штатам и свободному миру»³.

Они считают, что решения, принятые в Ялте, были оправ­данны, так как ко времени конференции изменилось соот­ношение сил в пользу Советского Союза как в Европе, так и «потенциально» на Дальнем Востоке. Историки, принадлежащие к школе «новых левых», называют домыслы реакционных авторов в отношении Крымской конференции «мифом». Они положительно оце­нивают итоги конференции и более объективно рассма­тривают внешнюю политику СССР в годы войны.

Д. Фле­минг, указывая на мотивы советской внешней политики, подчеркивает: «Их (речь идет о советских народах) первым и постоянным побуждением было и остает­ся сохранение безопасности. Естественно, это никогда не может быть в полную меру понято хорошо накормлен­ным американцем, сидящим в своем неповрежденном доме.

Он смог бы полностью понять это, если бы Соеди­ненные Штаты были также разорены от Атлантики до реки Миссисипи, если бы у них было 15 млн. убитых, вдвое большее число оставшихся без крова и 60 млн. подвергшихся всем унизительным, жестоким пыткам, кото­рые только мог изобрести фашистский ум. Лишь тогда мы смогли бы действительно понять настроения русских, а также может ли в будущем угроза нападения исходить из Восточной Европы»⁴.